Слово в день празднования святителя Николая Чудотворца архиепископа Аверкия (Таушева; †1976)

Я вижу, братие, новое солнце, восходящее над землей и приносящее сладостное утешение скорбящим и страждущим, – так воскликнул посвящавший святого Николая Чудотворца в сан пресвитера епископ Патарский, – счастлива та паства, которая будет иметь его своим руководителем: он укрепит ее в вере в Господа, он наставит ее в добродетельной и благочестивой жизни, он будет усердным помощником для всех бедствующих». Вся жизнь святителя Николая была блистательным исполнением этих пророческих слов прозорливца-епископа. Святитель Николай от самой юности своей весь горел пламенной верой в Бога, будучи строгим и непреклонным ревнителем чистоты Православия; он проводил самую суровую подвижническую жизнь в непрестанных бдениях, постах и молитвах; забывая себя, он самоотверженно помогал бедным, утешал страждущих, защищал несправедливо обиженных, осужденных и обездоленных, укреплял и наставлял колеблющихся в вере и малодушных – он никогда не уставал совершать всевозможные дела христианской любви и милосердия по отношению ко всем людям.

Он в полном смысле слова был «Правилом веры» и «образом кротости», как именует его Святая Церковь в своих песнопениях, а поэтому нет другого такого угодника Божия, которого бы все так чтили, прославляли и величали, как святителя Христова Николая. Святость его и при жизни и после блаженной его кончины засвидетельствована многочисленными чудесами. Нет другого такого святого, от которого бы источалось такое «неисчерпаемое чудес море», как от святителя Николая.

Особенно же нежно и свято чтил его всегда наш православный русский народ, как «Николу-Милостивца», подчеркивая этим названием основную черту его христианской добродетели, которой он так пленяет сердца человеческие.

Но чтят его не только христиане, а даже магометане и язычники, как великого чудотворца и скорого помощника людям в постигающих их бедах и напастях. Кто жил в свое время на берегах Черного моря, наверное, не раз видел икону святителя Николая на турецких «фелюгах», ибо и у турок-мусульман велика была вера, что святой Николай особенно помогает плавающим по морю и спасает от потопления во время бури. Можно было видеть икону святого и в примитивных жилищах наших инородцев, остававшихся еще язычниками, которые называли Святителя «добрым стариком» и верили в его чудесную помощь при болезнях и разных несчастьях, когда обычными человеческими средствами уже ничего нельзя было сделать.

Не говорим уже о том, что на наших морских судах, как и у наших братьев по вере, непременно была икона святого Николая, всегда считавшегося особенным покровителем мореплавателей.

3амечателен в Киеве образ святителя Николая, именуемый «Мокрым». В лодке по Днепру плыл, спеша на праздник святых мучеников Бориса и Глеба – это было еще в конце XI столетия – один богатый киевлянин со своей женой и младенцем-сыном. Мать задремала и уронила в реку младенца, который сразу же утонул. Убитые горем родители стали слезно призывать на помощь святого Николая. И вот младенца, всего мокрого от воды, нашли в храме лежащим на полу пред иконой святителя Николая. Можно представить себе неописуемую радость родителей, когда они узнали в этом младенце своего утопшего сына. С того времени и образ этот, помещенный в приделе Киево-Софийского собора, стал называться образом Николая Мокрого.

Огромное количество храмов и обителей иноческих у нас на родине было посвящено святителю Христову Николаю, и много было святых икон его, прославившихся чудотворениями. А имя Николая было одним из самых любимых у нашего православного русского народа.

Увы! В последнее время перестали чтить должным образом великого святителя Христова Николая мыслящие себя передовыми люди Запада, на что мы невольно обратили внимание еще в Западной Европе, а затем и здесь, в Америке; из светлой памяти величайшего угодника Божия они сделали себе недостойную потеху. Устраивают в ночь под праздник его так называемые «веселые николаевские вечера» с танцами и кощунственными забавами, представляя на них славного святителя в каком-то смехотворном виде рядом с духом зла, помещают в окнах магазинов, в газетах и журналах изображения и объявления, оскорбляющие религиозное чувство почитателей великого святого; забавляются именем его в неуместных шутках и даже детей своих приучили легкомысленно и несерьезно относиться к памяти великого святителя, изображая его в виде смешного бравого краснощекого деда с седой бородой, который колокольчиком и разными шутками-прибаутками зазывает в магазин покупателей праздничных подарков.

Недостойно все это!

Стыд и позор для современного человечества, что оно, высокоумствуя и громко крича о своих «культурных достижениях», не умеет достойно чтить таких несоизмеримых с пошлой современностью великанов духа, каким был святитель Николай, и все истинно-великое и святое обращает в шутку и потеху.

Совсем иное отношение к великому Христову святителю, если мы не подражаем Западу, у нас, христиан православных. Для нас праздник его памяти никоим образом не может служить поводом для каких-то забав, развлечений и потехи, хотя бы уже потому, что сам святитель Николай от юности еще был глубоко чужд всяких мирских забав и увеселений, а потому даже как-то совсем нелепо с его именем связывать забавы и увеселения. Святое имя его, будучи ярким светочем христианской добродетели, лишь об одном напоминает, одно нам внушает: благоговейно и трепетно преклоняться пред его священной памятью и ревностно подражать ему в его святой жизни и христианской добродетели.

Нашему богоотступническому времени святитель Николай дает еще один важный урок: не быть безучастно-равнодушными, когда в нашем присутствии нечестивцы и безбожники хулят святую веру и Церковь, поносят Святейшее Имя Христово и глумятся вообще над святыней. Святитель Николай, будучи на первом Вселенском соборе, не мог выдержать богохульства еретика Ария, унижавшего Божественное достоинство Сына Божия, и в порыве огненной ревности ударил его по щеке. Это вызвало большое смущение среди участников собора, и они хотели за такой поступок лишить святителя его сана. Но в ту же ночь они были вразумлены дивным видением: Господь Иисус Христос подавал святителю Николаю св. Евангелие, а Матерь Божия возлагала на плечи архиерейский омофор. Тогда они поняли, что поступок святителя был вызван не необузданной гневливостью, неприличной для архиерея Божия, а только его пламенной ревностью и любовью ко Христу-Спасителю, Которого уничижал нечестивый Арий, и оправдали его, а Арий был всем собором осужден, как еретик.

Этот факт очень не нравится либеральным ученым нашего времени, проповедующим какую-то сверх-христианскую, «экуменическую любовь» ко всем еретикам и отступникам, и они оспаривают самое участие святителя Николая в Первом Вселенском Соборе, но Святая Церковь признала этот факт действительным и запечатлела его в богослужении и иконописи.

Все жалуются в наше время на тяжелую жизнь, моральный и материальный кризис, но не принимают никаких решительных мер к тому, чтобы жизнь человеческая переменилась к лучшему.

А что же делать? Путь один – это путь подражания величайшему угоднику Божию святителю Христову Николаю, как в жизни частной, так и в жизни общественной и государственной.

Меньше крикливых, а зачастую лицемерных и лживых слов о гуманности, человечности, справедливости, всеобщей сытости и довольстве, которые так обильно и безответственно расточают многие вожди и деятели, тщащиеся быть руководителями народной жизни, – меньше речей, а больше дела, того самого, настоящего, подлинного дела, не мнимой слащаво-сентиментальной, а настоящей христианской любви и благочестия, которыми так прославился и к которому всех нас зовет самою жизнью своею святитель Николай. Если мы действительно хотим блага и лично себе и всему человечеству, этот всенародный и общепризнанный святой должен быть идеалом нашей жизни.

О, всеблаженне Николае, не престай молитися Христу Богу о с верою и любовью чтущих приснорадостную и всепразднственную память твою! Аминь.

(Источник: Архиепископ Аверкий (Таушев; †1976). Современность в свете слова Божия. – К 25-летию служения в Америке в Свято-Троицком монастыре. – Слова и речи. Т. 3. 1969–1973. – Jordanville, 1975. С. 456–460.)