Бывает надежда на Бога при сердечной вере; и она прекрасна, соединена с рассудительностью и ведением; и бывает другая, отличная от той надежды, следствие беззакония, и она есть ложная. Человек, который вовсе не имеет заботы о вещах тленных, но всецело, днем и ночью, вверяет себя Господу, не заботится ни о чем мирском, по великой своей рачительности о добродетелях, все свое время употребляет на занятия Божественным и потому нерадит о приготовлении себе яств и одежд, о приготовлении места жительства телу и о всем прочем – такой человек прекрасно и разумно надеется на Господа, потому что Господь уготовит для него необходимое. И это – подлинно истинная и самая мудрая надежда. Да и справедливо таковому надеяться на Бога, потому что соделался рабом Его и рачителен к делу Его, не предается нерадению, по какой бы то ни было причине. Таковый достоин, чтобы на нем особенным образом показал Бог Свою попечительность; потому что сохранил он заповедь Божию, которая говорит: ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. VI, 33); и: плоти угодия не творите в похоти (Рим. XIII, 14). Ибо, при таком нашем устроении, мир, как раб какой, приготовит нам все, без сомнения будет подчиняться нам, как владыкам, не воспротивится словам нашим и воле нашей. Такой человек, чтобы не прерывать ему непрестанного предстояния Богу, не предается заботам о необходимой потребности тела и, по страху Божию, ни о чем о другом не печется, кроме того одного, чтобы свободным ему быть от всякой таковой, малой и великой, заботы, имеющей целью удовольствие и парение ума; и однако же чудесным образом получает это, не заботившись и не трудившись о сем.
Но человек, у которого сердце совершенно погребено в земном, который никогда не печется о благоугодном Богу, но утомлен и расслаблен всем телесным, не совершает ни одной добродетели, по причине всегдашних сношений с людьми и рассеяния в наслаждениях, и представляет какие-либо к тому предлоги – такой человек, действительно, по этой лености и праздности, отпал от доброго. И когда будет стесняем скудостью в чем-нибудь или смертью и подавлен плодами беззаконий своих, тогда и он, может быть, скажет: «Возложу упование на Бога, и сделает меня без заботы, и даст мне послабление». До этого часа не вспоминал ты, безумный, о Боге, но оскорблял Его непотребством дел своих, и имя Божие ради тебя, как написано, хулимо было язычниками (см. Рим. II, 24); и ныне ли осмеливаешься говорить отверстыми устами: «На Него возложу упование, Он поможет мне и попечется о мне!» В посрамление таковых хорошо сказал Бог чрез пророка: Мене день от дне ищут и разумети пути Моя желают, яко людие правду сотворившии и суда Бога своего не оставившии, просят… у Мене суда праведна (Ис. LVIII, 2). К числу таковых принадлежит сей безумец, который и мыслью своею не приближался к Богу, а как скоро окружен был скорбями, воздевает к Нему руки свои с упованием. Такового потребно было бы много раз жечь на огне, чтобы всячески вразумить его; потому что не сделано им ничего такого, по чему был бы он достоин иметь упование на Бога. Напротив того, за свои лютые деяния и за свое нерадение о должном, достоин он наказания; и Бог, долготерпя, по милости только Своей терпит его. Поэтому да не обольщает себя таковый, да не забывает, какова жизнь его, и да не говорит, что надеется он на Бога, ибо будет наказан, потому что нет у него ни одного дела веры. Да не направляет он стопы свои в праздность и да не говорит: «Верую, что подаст мне Бог необходимое», – как провождающий житие в делах Божиих, или да не ввергается безрассудно в кладезь, никогда не имев в помышлении Бога. А то, по отпадении, он скажет: «Возложу упование на Бога, Он избавит меня». Не обольщайся, безумный; надежду на Бога предваряет труд для Бога и пролитый в делании пот. Если веруешь в Бога, то хорошо делаешь. Но вера эта требует и дел, и надежда на Бога является от злострадания за добродетели. Веруешь ли, что Бог промышляет о тварях Своих и всесилен? Да сопровождает веру твою подобающее делание, и тогда услышит тебя Бог. Не старайся горстью своей удерживать ветер, то есть веру без дел.
Нередко иной, не зная, идет путем, где есть лютый зверь, или убийцы, или что-нибудь подобное, и вот общий Промысл Божий состоит в том, что он спасает его от такового вреда: или, пока не пройдет лютый зверь, чем-нибудь замедляет шествие путника, или встречается ему кто-нибудь и заставляет уклониться от пути. И еще, иногда лютый змий лежит на пути – и невидим; но Бог, не хотя предать человека такому искушению, делает, что змей начинает вдруг шипеть и трогаться с места или ползти впереди путника, и он, увидя это, остерегается и спасается от змия. Хотя и недостоин этот человек по тайным грехам, известным ему одному, однако же Бог отводит его от беды, по милости Своей. И еще, случается нередко, что падают дом, или стена, или камень, с шумом подвигшись с места своего, а там сидят иные, и Бог человеколюбиво повелевает Ангелу остановить и удерживать от падения место сие, пока не встанут сидящие там или пока чем-нибудь не отведет их, так что никого не останется на месте; и едва отойдут они, немедленно попускает упасть. А если и случится, что иной будет застигнут, делает, что не терпит он никакого вреда. Ибо сим хочет показать бесконечное величие силы Своей.
Все это и подобное этому есть дело Божия Промысла, общего и на все простирающегося, праведник же имеет над собою неотлучное промышление. Ибо прочим людям Бог повелел по рассудку распоряжаться делами своими и с Божиим промышлением соединять и свое ве́дение; праведник же не имеет нужды в сем ве́дении для распоряжения делами своими, потому что вместо ве́дения сего стяжал веру, которою низлагает всяко возношение взимающееся на разум Божий (2 Кор. X, 5), и ничего из перечисленного выше не устрашится, как написано: праведный яко лев уповая (Притч. XXVIII, 1), на все дерзая верою, не потому, что искушает он Господа, но потому, что на Него взирает и как бы вооружен и облечен силою Святаго Духа. И так как его постоянное попечение – о Боге, то и Бог говорит о нем: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его; долготою дней исполню его и явлю ему спасение Мое (Пс. XC, 15–16). Расслабленный и ленивый к делу Его не может иметь такой надежды. Но кто во всем и всегда пребывает в Боге, к Нему приближается добротою дел своих и взор сердца своего непрестанно устремляет к благодати Его, тот может сказать о себе, что сказал божественный Давид: исчезосте очи мои, от еже уповати ми на Бога Моего (Пс. LXVIII, 4). Ему подобает слава, честь и поклонение вовеки! Аминь.
(Преподобный Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 67.)