Поучение (1-е) в день памяти Преподобного Савватия, Соловецкого чудотворца, и в неделю 18-ю по Пятидесятнице, — 27 сентября (ст.стиль)

 Чудесный лов рыбы, о котором слышали мы, братие, в ныне чтенном евангелии, привел в ужас рыбарей, трудившихся всю ночь и ничего не поймавших. Один из них, наиболее впечатлительный, Симон-Петр, пораженный величием чуда воскликнул: «отойди от меня, Господи! я человек грешный» (Лк. V, 8). Но Господь не для того сотворил это чудо, чтобы удивить и устрашить Своим могуществом рыбарей и всех слушавших тогда Его учение, a для того, чтобы посредством этого чуда призвать на проповедь самих этих рыбарей и чрез них привлекать к слушанию слова спасения и прочих людей. Потому Он сказал Симону: «не бойся, с сего времени будешь ловить человеков» (Лк. V, 10). После этого Симон-Петр и товарищи его Иаков и Иоанн, сыны Зеведеевы оставили все и последовали за Христом. Они видели могущество Избравшего их для уловления душ человеческих, и потому без всякого колебания с твердою решимостью предали себя служению евангельского благовестия.

Таково значение описанного ныне в евангелии чуда, послужившего поводом к призванию Иисусом Христом простых рыбарей на благовестнические труды.  Множество пойманной рыбы было предзнаменованием успехов проповеди апостольской во всем мире. Во исполнение пророческого слова: «се Аз noслю рыбари многи, рече Господь и уловят их: и посем послю многи ловцы, и уловят их на всякой горе и на всяком холме и от пещер каменных (Иерем. XVI, 16). Но под «многими ловцами», о которых говорит пророк Иеремия, разумеются не одни только апостолы, a и пастыри и учители Церкви всех времен. Преподавая и объясняя учение евангельское, они являются соучастниками апостолов в уловлении душ человеческих в мрежи евангельского учения. К ловцам, уловляющим человеческие души проповедью слова Божия должно причислить и тех, которые не устным словом, a добрым примером и святою жизнью привлекают многих к евангельскому учению и к богоугодной жизни. Такими ловцами надлежит считать первоначальников и учредителей монашеских обществ. Они осуществили в себе самих высокие истины евангельского учения, и послужили для многочисленных последователей своих наставниками и руководителями в христианской жизни. Они в точном смысле слова суть ловцы, уловляющие людей от пещер каменных.  Таковым ловцом, уловляющим наши души во спасение, является и Преподобный Отец наш Савватий, память которого ныне празднуется и в честь которого предлагается вашему вниманию настоящее слово.

Нет ничего, по-видимому, общего между апостольской проповедью в многонаселенной стране и отшельничеством в совершенно безлюдной пустыне, a между тем тому и другому роду деятелей присваивается одно наименование — ловцов людей.  В этом ничего нет удивительного. При всем видимом различии оба рода деятельности приводят к одинаковому концу, достигают одной и той же цели.  Апостольская проповедь, привлекая слушателей, стремилась соединить в одно общество верующих. Отшельническая жизнь, служа предметом подражания для других, с течением  времени также привлекает к себе  многочисленных последователей. Как к апостольскому служению рыбари были призваны  Господом, так и пустынное отшельничество устраивается  не по случаю, не по произволу человеческому, а по особенному смотрению и благоволению Божию. В жизнеописаниях св. пустынножителей есть не мало указаний на это.  Преподобному  Макарию Великому явился ангел Господень и показав на безплодную дикую равнину велел ему поселиться в ней и предсказал, что эта пустынная равнина со временем населится множеством отшельников. Преподобный Арсений Великий услышал глас, повелевающий ему бегать от людей, чтобы спастись.  Преподобная Мария Египетская призвана к отшельничеству в Заиорданской пустыне повелением Божиим. В житии преподобного Отца нашего Савватия повествуется, что он всюду, в общежитиях преследуемый человеческой славою c великим желанием искал пустынного места жительства. Когда он поселился на Соловецком острове, то ангелы явились и изгнали рыбачье семейство с острова, сказав, что Бог предназначил cиe место для иноков.

Бог призывает к безмолвию и отшельничеству тех избранных Своих, которых провидит способными к такому возвышенному роду жительства, и доставляет им такие пособия и средства, каких человек сам по себе иметь не может. Непризванные же Богом, а самопроизвольно искавшие подвига безмолвия, подвергались величайшим душевным бедствиям. Такие подвижники, хотя, из ревности к подвигам, и стремятся к безмолвию, но делают это или   преждевременно,   не    усовершившись нравственно  в  среде  общежития,  или  предпринимают  вовсе  себе  не   свойственное, увлекаясь   одним  телесным   подвигом.  От   преждевременного   безмолвия   возникает    самообольщение,   состоящее    в том,  что  мнимый  безмолвник  составляет  ложные понятия  о  духовных  предметах  и   о  себе  самом, считая  их  истинными. Ложным понятиям и созерцаниям   сопутствуют  обольстительные,  сладостные сердечные   ощущения.   Дальнейшим  последствием такого  душевного  состояния  бывает явная бесовская прелесть,  принимаемая самообольщенным безмолвником   за  чрезвычайную  божественную   благодать. И все  это  основывается  главным  образом на  высокоумии   подвижника,  которому   дает   повод   бeзмолвие.  Ввиду этого, замечает  св.  Иоанн   Лествичник,  наклонные  к  высокоумию   и  другим  душевным  страстям  отнюдь  не  должны   избирать   уединенного  жительства.  Особенно подвергаются   такому искушению юные, неопытные иноки,  которых  увлекает  только  внешняя  сторона  подвижничества,  а не внутренняя.  Если  бы  они  знали  ее, то  не отважились бы   на  то,  что   выше   их  меры. «Безмолвие  губит неопытных» и «горе единому», говорит Иоанн Лествичник. Тяжкому искушению подверглись  по причине рановременного вступления в затвор наши соотечественники, преподобные Исаакий и Никита Печерские. Преподобный Отец наш Савватий уже в старческом возрасте вступил в безмолвие пустынное, прожив многие годы в общежитиях, где превосходил всех в обычных иноческих трудах, и достаточно испытал свои силы к понесению высшего подвига отшельничества.

Признаками истинного призвания к безмолвию служат успехи безмолвника к духовной деятельности или, по выражению аскетическому духовное преуспеяние его. Под конец это преуспеяние настолько становится плодотворным, что уже не сможет более оставаться неизвестным. Оно обнаруживается во внешней деятельности подвижника на пользу других рaзличными духовными дарованиями, как то словом утешения, тонким пониманием душевного состояния каждого человека, верной рассудительностью открываемых ему помыслов и чувствований сердечных и т.п. Сюда принадлежат и особенные дары благодати Божией, какими были богаты древние подвижники: прозорливость, пророчества и чудотворения. Не всем святым подвижникам суждено при жизни проявлять открыто плоды своего безмолвия. Многие не обнаруживали ничем своего духовного преуспеяния до самой кончины, при которой свидетельствовалась святость их подвига особыми признаками и обстоятельствами, устроенными Промыслом Божиим. Хотя это может зависеть и от условий жизни, и от потребности времени, но вернее объяснять это смотрением Божиим.

Одних святых Бог предназначает к прославлению, другим доставляется подвиг святости лишь для собственного их спасения и совершенства. Преподобный Савватий только шесть лет безмолвствовал на Соловецком острове и ни с кем не имел сношения, кроме сожителя своего преподобного Германа. Но по усмотрению промысла Божия святость его жизни открылась при кончине на поморском берегу проходящему игумену и странствующемy купцу. Она открылась и в предвидении преподобным смертного часа, в следствие чего он и не хотел отлагать Св. Причастия до другого дня, как предлагал игумен. Она открылась и в предсмертной назидательной беседе св. подвижника с купцом, в увещании последнего остаться на время, чтобы погребсти по кончине его тело.

Немногие из людей были способны к безмолвию и отшельничеству даже в те времена, когда процветало монашество; тем реже они ныне, когда наша жизнь и нравы так далеко уклонились от жизни и нравов наших предков. Мы стали невосприимчивы к примерам совершенного безмолвия подвижников прежних лет. Нам остается только удивляться подвигам древних отшельников, a не подражать. И действительно, как многому можно здесь удивляться! Сколько, напр., иному пустыннику приходилось томиться голодом и жаждою в дикой и знойной пустыне, доколе испытанный в терпении и вере, он не получал от Бога чудесного пособия для поддержания жизни! В каком дивном разнообразии подавались эти пособия! To вырастет плодовое дерево на безплодной почве, и в каменистой опаленной солнцем местности потечет ключ студеной воды; то горькая и негодная для питания трава превращается в сладкую и питательную. В одном месте птицы ломают древесные ветви с плодами и уносят далеко к пещере пустынной; в другом — птица принесла свежий хлеб на обед пустыннику.  A какова внутренняя жизнь пустынника? Помыслы борют его, как лютые звери. Они представляют ему пустоту его отшельничества, опасность положения и угрожают конечною гибелью; они представляют ему жизнь в общежительных монастырях лучшею и превозносят подвиг послушания, и таким образом принуждают его бежать из пустыни. Последнее случилось с одним нашим Соловецким пустынником, жившим в начале XVII века. Он не раз раскаивался, что ушел в пустыню и неоднократно оставлял свою пещеру, чтобы идти в мир, но внезапно раздавался гром небесный и проливался дождь, и беглец принужден бывал возвращаться назад.

Когда же этот побег он предпринимал зимою, то страшный мороз сокрушал его кости и не давал возможности отойти на пять шагов от пещеры. В пещере же после таких случаев пустынник всегда находил успокоение.[1] Такова сила помыслов, навеваемых демонами, с каковыми боролся и преподобный отец наш Савватий. В акафисте обоим преподобным мы читаем: злокозненные духи тьмы, видя богоугодное житие ваше, отцы преблаженнии, многообразные воздвигали на вас искушения и страхования, то всевая в мысли и сердце боязнь и смущение, то преобразуясь в различные привидения диких зверей и гадов, с яростию устремлялись на вас, чтобы отвратить от подвига богоугодного и изгнать от пребывания пустынного.[2]

Но и наш век еще не лишен живых образцов совершенного безмолвия иноческого, еще являются представители высокого подвижничества, достойные сравнения с древними подвижниками. Всем известен великий старец преп. Серафим, пустынник и затворник Саровской пустыни. Многие знают и о блаженном Георгии, затворнике Задонского монастыря. Но чтобы видеть, с какими трудностями сопряжено вступление в затвор в наше время, следует помянуть о затворнике Святогорской пустыни иеросхимонахе Иоанне, подвизавшемся во второй половине истекшего ХІХ-го столетия. Когда о. Иоанн заявил настоятелю монастыря о своем желании затвориться, то настоятель, чтобы узнать, не от высокоумия ли возникало в нем такое желание, подверг его самым унизительным испытаниям, не смотря на иеромонашеский сан его. О. Иоанн вынес все испытания со смирением, покорностию и твердостью. Когда же настоятель разрешил ему затвориться тогда поднялся ропот во всей братии. Иные видели в затворнике одно лишь праздное бездействие и уклонение от трудов по послушанию монастырскому; другие приписывали ему горделивое желание превзойти всех своим подвигом и тщеславное искание похвал человеческих. Некоторые же опасались, чтобы по простоте своей затворник не впал в состояние прелести, чтобы не случилось с ним какого-нибудь несчастия. Затвором для о. Иоанна служила тесная келлия, высеченная в меловой скале, сырая и холодная. Мрачная и наполненная мириадами насекомых, она скорее походила на могилу, чем на жилую келлию. Несмотря на это, затворник прожил в ней 17 лет неисходно, до блаженной кончины своей, которая засвидетельствовала святость его подвига и истинное призвание к безмолвию. Лет 20 тому назад в Устьмедведицком женском монастыре Донской области подвизалась схимонахиня Пафнутия. Она жила отшельницей в уединенной келлии, устроенной вне монастыря. И в течении шестилетнего безмолвия в этом своем уединении вытерпела от духов злобы многие и великие искушения. Сперва враги человеческого спасения, обыкшие сильно ратовать на тех, которые вступают с ними в единоборство, наводили на подвижницу каждую ночь страх во сне так что всякий сон ее делался мучительным от страшных привидений бесовских и не доставлял желанного покоя. Когда же подвижница стала бороться со сном и проводила целые ночи в бодрственном состоянии, тогда демоны начали нападать явно. Они поднимали по ночам шумную тревогу, потрясая келью оглушая громкими криками и наполняя ее огненным пламенем. Но и это искушение преодолела отшельница не оставляя места своего подвига, подавляя в себе боязнь. Тогда злые и гордые духи, чтобы заставить ее бежать из уединения, как с поля брани, начинают опалять ее огнем. Тут отшельница обмерла от ужаса. Когда на утро пришла к ней игумения, то нашла ее почти без языка и без дыхания. Игумения привела ее в свою келлию. Тогда страдалица оправилась и опять бодро пошла в свою пустынную келлию, готовая на дальнейший подвиг. Но уже более таких искушений не было. Только ослабленная телесными силами от усиленных подвигов, Порфирия была переведена из пустынной кельи в другую внутри монастыря, где и скончалась свято.

Были отшельники, коих имена остались ведомы одному Богу.  Нa нашем Соловецком острове в расщелине одной горы был найден пустынник. Он не открыл своего имени нашедшему его, a сказал только, что живет на этом месте более десяти лет. И в первые годы пребывания много и тяжко страдал от нападений бесовских. Бесы, говорил он, являясь в виде разбойников устрашали меня, били нещадно, тащили вон из ущелия требовали, чтобы я удалился с острова, или ушел в обитель. Наконец, измученного они оставляли меня едва живым. Тогда приходили ко мне, продолжал отшельник, два святолепные мужа, имея в руках просфору. Они возставляли меня, утешали и давали вкусить просфоры. Лишь только я вкушал, тотчас чувствовал себя здоровым и радостным. Эти старцы часто посещали меня, и поныне посещают и приносят просфору и хлеб. Этим кончил беседу свою неведомый пустынник.

Нe исполнилось ли здесь чрез сих двух святолепных мужей старцев над этим жителем пустыни пророческое слово, относящееся к подражателям Апостолов: послю многи ловцы и уловят их (человеков) от пещер каменных (Иерем. XVI, 16). Аминь.

[1] Соловецкий Патерик

[2] Икос 5

Сборник поучений на местные праздники Соловецкого ставропигиального первоклассного монастыря. Издание Соловецкого монастыря. Сергиев Посад, 1912 г.С.144-152. 

(Источник PDF-версии: https://azbyka.ru )