Основание всего доброго, возвраще­ние души из вражия плена, путь, ведущий к свету и жизни, – все это заключено в сих двух способах: собрать себя воеди­но и всегда поститься, т.е. премудро и благоразумно поставить для себя прави­лом воздержание чрева, неисходное пребывание на одном месте, непрестанное упразднение (от дел, возму­щающих ум) и богомыслие. Отсюда покорность чувств, отсюда трезвенность ума, отсюда укрощение сви­репых страстей, возбуждающихся в теле; отсюда кротость помыслов; отсюда светлые движения мысли; отсюда рачительность к делам добродетели; отсюда высокие и тонкие разумения; отсюда не знающие меры слезы, источающиеся во всякое время, и память смертная; отсюда чистое целомудрие, совершенно далекое от всякого мечтания, искушающего мысль; отсюда острота зрения и острота уразу­мения того, что далеко; отсюда глубокие,таинственные разумения, какие ум  пости­гает при пособии Божественных словес, и внутренние движения, происходящие в душе, и различение и рассуждение духов – от святых Сил и истинных видений, от су­етных мечтаний. Отсюда тот страх в путях и стезях, который в море мысли отсекает леность и нерадение, тот пламень ревно­сти, который попирает всякую опасность и превозмогает всякий страх; та горячность, которая пренебрегает всяким вожделением и изглаждает оное в уме, и вместе с прочим приводит в забвение всякое памятование о преходящем; короче сказать, отсюда – свобода истинного человека, ду­шевная радость и воскресение со Христом в царствии.

Если же кто вознерадит о сих двух способах, то пусть знает, что не только лишится он всего, пред сим сказанного, но поколеблет и самое основание всех добродетелей пренебре­жением сих двух добродетелей. И как они, если кто удержит в себе и пребудет в них, суть начало и глава Божественного делания в душе, дверь и путь ко Христу, так, если кто отступит и удалится от них, то придет к сим двум противоположным тому порокам, раз­умею же – телесное скитание и бесчестное чревоугодие. Это суть начала противного сказанному выше, и они дают место в душе страстям.

Последствия скитаний помыслов.  И первое начало одной причины (т.е.скитания) прежде всего разрешает по­корные чувства от уз самособранности.Что же далее бывает от сего?  Неуместные и неожиданные приключения, близкие к падениям; мятеж сильных волн (искушений); возбуждаемое зрением очей лютое воспламенение, овладевающее телом и заключающее его в оковы; удобное пополз­новение в мыслях; неудержимые помыслы, влекущие к падению; теплохладность (ни горячесть, ни студеность) в желании дел Божиих, и постепенное ослабление различия безмолвия (в отношении его пре­восходства), и совершенное оставление правила жития своего; вследствие же того, что постоянно представляется человеку в невольных и многообразных видениях и встречается при перехождении из страны в страну, из места в место, – бывает возобновление забытых пороков и обучение иным, которых прежде он не знал. И стра­сти, которые, по благодати Божией, были уже умерщвлены в душе и  истреблены заб­вением памятований, хранившихся в уме, снова начинают приходить в движение и понуждать душу к их деланию. Вот что (если не говорить и не входить в  подробности о всем прочем) открывается вследствие оной первой причины, т.е. скитания тела и нетерпеливости в перенесении бедство­ваний безмолвия.

Последствия чревоугодия. Что же бывает следствием другой причины, т.е. если начато нами дело свиней? Что же это за дело свиней, как не то, чтобы дозволять чреву не знать границ и непре­станно наполнять его, а не иметь указан­ного времени на удовлетворение телесных потребностей, как свойственно разумным? И что же далее выходит из этого? Отсюда – тяжесть в голове, великое отягощение в теле и расслабление в мышцах, а от сего

– необходимость оставлять службу Божию потому что приходит и леность творить на ней метания (поясные поклоны), и нера­дение о поклонах обычных, омрачение и холодность мысли; ум одебелевший (огрубелый) и неспособный к рассудительно­сти от смятения и великого помрачения помыслов, густой и непроницаемый мрак, распростертый во всей душе, сильное уныние при всяком Божием деле, а также и при чтении, потому что человек не вку­шает  сладости словес Божиих, великая праздность от необходимых дел (т.е. по причине их оставления), ум неудержимый, скитающийся всюду по земле, большое накопление соков во всех членах, по ночам нечистые мечтания скверных призраков и неуместных образов, исполненных похоте­ния, которое проникает в душу и в самой душе нечисто исполняет свои хотения. И постель сего окаянного, и одежда его, и даже все тело оскверняются множеством срамных нечистот, какие льются у него как бы из источника, и это бывает у него не только ночью, но и днем, потому что тело всегда источает нечистоты и оскверняет мысль, так что по причине сего человек отвращается и от целомудрия. Ибо сладость возбуждений чувствуется во всем теле его с непрестанным и нестерпимым разжением. И бывают у него  обольстительные помыслы, которые изображают перед ним красоту и во всякое время раздражают его и возбуждают ум к сочетанию с ними. И человек, нимало не колеблясь, сочетавается с сими помыслами, помышляя о них и вожделевая их, по причине омрачения в нем рассудка. И это есть то самое, что сказал и Пророк: вот воздаяние сестре Содоме, которая роскошествуя ела хлеб в сытость и т.д. (Иез. XVI, 49). И о сем ­то сказано одним из великих мудрецов, что, если кто будет обильно питать тело свое наслаждениями, то душу свою подвергнет брани; и если некогда придет в себя и примет на себя труд принудить себя, что­бы овладеть самим собою, то не возможет сего по причине сильного раздражения телесных движений и потому что сильны и понудительны раздражения и возбуж­дения, которые пленяют душу своими по­хотениями. Видишь ли в этом тонкость сих безбожных (т.е. бесов)? И он же говорит еще: телесное наслаждение, вследствие мягкости и нежности юности, производит, что скоро снискиваются душою страсти, и окружает ее смерть, и таким образом человек подпадает суду Божию.