Исаия говорит, пророчествуя, что Отец положил Сына камнем краеугольным (Ис. XXVIII, 16), показывая, что весь состав мира имеет Его своею основою и опорою. А Единородный Сын, как говорится в Евангелиях, называет в свою очередь Петра основанием Церкви: ты Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою (Мф. XVI, 18). И действительно, он первый, как бы камень какой великий и крепкий, был ввержен в ров мира сего, или – в долину плача, как говорит Давид (Пс. LXXXIII, 7), – дабы поддерживая всех христиан, назданных на нем, вознести к высоте, которая есть жилище упования нашего. Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. III, 11). Подобным же названием Спаситель наш почтил и первого ученика Своего, нарекши камнем веры. Итак, чрез Петра, бывшего истинным и верным тайноводителем благочестия, сохраняется твердое и непоколебимое основание Церкви. Строением праведного стоим мы, – сущие от восхода солнца до запада христиане, – крепко утвержденные, несмотря на многие воздвигавшиеся испытания, с тех пор как возвещено Евангелие, и на безчисленное множество тиранов, а прежде них – диавола, желавшего ниспровергнуть долу и исторгнуть нас с самых оснований.
…Итак, когда Бог и Спаситель наш восшел на небеса, имея колесницею облако, в виду апостолов, – сей муж принялся за проповедь Евангелия: и, прежде других сотоварищей по епископству, отверзши уста, смело выступил против народов, восстававших на благочестие и явился мудрым проповедником – среди язычников и Израиля, несмотря на то, что язычники точили зубы и были исполнены ярости (против всякого), кто назвал бы имя Иисуса. Поэтому сказанное о Господе в пророчестве вполне можно приложить и к Петру: обыдоша мя пси мнози, юнцы тучнии одержаша мя (Пс. XXI, 17, 13). Но он, пламенея духом и сохраняя незабвенную заповедь, сказавшую ему: паси агнцев Моих (Ин. XXI, 15), – ставши в толпу, состоявшую из безчисленного множества народа, восклицал: мужи Иудейские и все живущие в Иерусалиме (Деян. II, 14) – и, чтобы нам не распространяться слишком, приводя каждое выражение, скажем кратко, что припоминает он провещания Иоиля, пророчествовавшего о нисшествии Духа; отсюда переходит к Давиду и, сославшись на псалом пятнадцатый, утверждает воскресение: и всю речь закончив мудрыми изречениями и свидетельствами закона, он тотчас же привлек к себе слушателей, – не десять и не сто… но три тысячи мужей, – полноту Церкви, целый народ, достаточный для того, чтобы изумить неприятелей, от коих они все вдруг отделились.
…Петр, – рыбарь, ремесленник, не ученый и вообще как кому угодно унизительно назвать, – одним приступом слова уловивши три тысячи мужей, прочно поставил их в новое положение, хотя они негодовали и восставали против него и не допускали сначала, чтобы он открыл уста. А после того, как сонм христиан достаточно увеличился и распространился, – поелику кроме словесных назиданий и увещаний Петр явил и удивительное доказательство способности деятельной, восстановив здравым хромого у преддверия храма, – хромого от чрева матери, калеку вследствие природного повреждения, – и весь народ сразу сбежался к храму, привлеченный к зрелищу молвой о великом деле, и все пристально смотрели на сего мужа, пораженные чудом; то заградились уже уста врагов Христовых, и крест стал затем знамением победы, а не поношением.
…Поелику же не то только было предметом старания для превосходнейшего учителя благочестия, чтобы народ Божий умножился количеством, но гораздо более – чтобы ученики вполне точно жили по данным законам: то, увидев, что Анания тот, похититель своих собственных стяжаний и странный святотатец, готов был вселить в христиан греховную привычку, – безпощадно отсек его от Церкви, не будучи суровым и насильственным в этом решении, но в целях пользы уврачевавши грех таким образом. Так как народ был новообращенным и недавно присоединившимся к обществу верующих, только что принявшим евангельские законы после эллинской и иудейской распущенности… то, обличив грех, Петр навел смерть в отмщение, не мечем воспользовавшись и не палачам предавши Ананию, но особенно явив тогда силу Христа в способе умерщвления: произнес он только обвинение и виновный испустил дух. А как это подействовало и какой благоговейный страх вселило в Церкви, – об этом нет нужды передавать. Одновременно достигнут был успех в двух отношениях: возбуждена была вера и в Спасителя нашего, как Бога, и в наставника законов Его, как имеющего сопутниками ангелов, с готовностью действующих по желанию апостола. Пожелал он облагодетельствовать хромого, и не замедлила благодать: захотел наказать святотатца, и явилось наказание.
…Пора, затем, обратить речь к другому подвижнику, – общнику твоей, Петр, доблести, тарсянину, отошедшему ко Христу, правда, различным от тебя способом мученичества, но с одинаковою целью благочестия.
Павел божественный, велегласная труба Евангелия, сначала жестокий ненавистник христиан, а впоследствии – сильнейший защитник Церкви; позднее других апостолов он был возрожден благодатию и по времени занимал второе место среди учеников Христа, по достоинству же добродетели был равен им, – чтобы не сказать более, – горячий ревнитель Моисея, как едва ли кто другой, ограда закона, оплот Ветхого Завета крепкий и незыблемый. И пока он не изменил образа мыслей, великой опасностью был для провозвестников Христа, и всюду приводил в смятение и в бегство их; – поистине, согласно предречению Иакова, Вениамин хищный волк (Быт. XLIX, 27), терзающий лучших людей Нового Завета и рассеявающий стада.
После того, как он совершил (известное) деяние против святого Стефана, и еще имея руки, обагренные кровью, поспешно шел по дороге к Дамаску, желая присовокупить к гонению – гонение, к убийствам – убийства, и с корнем истребить христианство, только что пустившее первый цветущий росток, – ведал хорошо Бог наш, что совершил, – что сильный враг может быть и другом мужественным: и, осияв его внезапно светом, приводит в содрогание и повергает в смирение, приостановив, с одной стороны, шествие страхом, и с другой – поразив мраком глаза его, пылавшие огнем и гневом. Наказует же его не молчаливо, но к делу присоединил и слово, сказав ему: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? трудно тебе идти против рожна (Деян. IX, 4–5), не потому, чтобы Сам нуждался в разговоре (ибо нужны ли слова, когда достаточны дела?), но чтобы дать повод Савлу спросить и узнать, что Христос, Которого считали умершим и лежащим в земле, жив и является с небес.
…Вот что было: и ведомый за руку Павел являл собою зрелище жалкое, или скорее – приятное и достойное радости, ибо связан волк, образумлен хищник, укрощен дикарь, тихо пошел бежавший, уходил учеником мучитель учеников… В течение трех дней пребывал он в слепоте, – и совершенно естественно: ибо согрешивший против Троицы по справедливости и присужден был к наказанию равночисленному.
…Так божественный сей (Павел) тайноводим был к благочестию. И когда он приобщился истины и опытом познал, что Христос живет, существует и царствует над всем, а не погублен смертию, не украден учениками; то тотчас перешедши от закона к Евангелию, всем стал возвещать Богом – Христа, Которого вчера и недавно поносил злословиями, – и стал теперь таким же поборником, каким прежде был врагом, – сильным в том и другом случае.
…Когда еще многие, хотя и были христианами, недостаточно чисто жили по Евангелию, но двоедушествовали и иногда даже употребляли обрезание, дабы от части делая угодное евреям, смягчить их гнев, Павел один с непреклонным убеждением учил не допускать никакой уступчивости, и вслух всех громко провозглашал свое слово, и дошел до такой свободы мысли, что однажды, когда Галаты, по собственному легкомыслию и небрежности учителей, снова стали переходить к жизни подзаконной, – он, коснулся в своей речи самого главы апостолов, и, решительно противостав Петру, упрекал его за то, что он искажает новый образ жизни привнесением старых и отживших установлений: и даже не устыдился ни седины старца, ни старейшинства в апостольстве, когда видел, что истина подвергается опасности; но как против Галатов он сильно восстал, так и Петра сильно поразил, растворив впрочем, как и следовало, дерзновение благопристойностью. Так и везде он учил и убеждал.
Если же где, встретившись со злыми нравами и претерпевал он какую-нибудь беду – заключение ли в темницу, получение ли ран, побиение ли камнями, то не ослабевал в усердии из-за приключившегося несчастия… Неоднократно найденный с неисцельными ранами (Деян. XVI, 22 и далее) и брошенный в предместиях того города, который тайноводствовал он к благочестию, считавшийся уже умершим от множества злоключений, – на следующий день достигнув площади и протянув правую руку, опять учил он тех, кои почти довели его до смерти. Так, нисколько не заботился он о теле; но взирая на цель высшего призвания, отважно боролся, переходя из страны в страну, из города в город, подвизаясь в трудах на суше, противостоя опасностям на море…
Вот что принес нам ежегодный обычай, возвещающий вас повсюду, как общих всей вселенной подвижников, и улучшающий мысли людей вашим чествованием, ибо чествуемая добродетель возбуждает многих к соревнованию, – во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава во веки. Аминь.
(Составлено по изд.: «Богословский Вестник». МДА. Сергиев Посад, 1892. Т. 2. – Июнь. С. 379–412.)