Чтобы хотя немного возвысить дух наш над той суетой жизни, в которую обыкновенно он бывает погружен, отпечатлеем ныне, братие, в умах наших полные неисчерпаемой жизни образы святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Их души представляют равно преизобильные сокровищницы добродетелей духовных для нас, лишь в малой мере причастных Божественной жизни, открывшейся чрез явление Бога во плоти.
Оба одинаково предали души свои (Деян. XV, 26) за слово Божие и за свидетельство об имени Господа Иисуса Христа, желая упасти овец стада Христова и уневестить Христу Церковь из язычников, искупленную Кровию Его. Один, будучи камнем веры, первый утвердил братию (Лк. XXII, 32), рассеявшуюся от страха гонений за имя Христово по Воскресении, и впервые разъяснил, что к Церкви, состоявшей доселе из одних сынов Израилевых, Бог повелевает присоединять обращающихся из язычников (Деян. XV, 7–11). Другой, будучи избранным сосудом, чтобы возвещать имя Христово (Деян. IX, 15) народам, которые еще не слышали о Христе (Рим. XV, 20-21), прошел со словом проповеди едва не всю известную тогда вселенную, чтобы возвеселилась неплодная, нерождающая Церковь (Гал. IV, 27; Ис. LIV, 1) и возрадовалась земля сухая и необитаемая сердца язычников (Ис. XXXV, 1). Оба, в равной мере исполненные любви ко Христу, всю жизнь посвятили проповеданию Слова и трудам апостольства и оба запечатлели мученическою кончиною свою любовь ко Христу.
Один, вначале отрекшись от Христа, потом всю жизнь в покаянии следовал за Ним как бы на распятие, претерпев искушения огненные и наветы сатаны (1 Пет. IV, 12; V, 8), чтобы исполнить сказанные ему слова Христовы: Иди за Мною (Ин. XXI, 19). Другой, призванный из гонителей, все вменял в уметы, чтобы приобрести Христа (Флп. III, 6-8), и желал от Христа быть отлученным, чтобы привести к Нему братию по плоти – Израиля (Рим. IX, 3), пока  ученически не скончал своего течения, чтобы получить венец правды (2 Тим. IV, 6–8). Оба оставили последующим церквам, имевшим возникнуть из ими основанных, свои писания, полные назиданий, в которых доселе живет дух их для всех читающих и слышащих. Один своими писаниями утверждает веру, ослабевающую в искушениях, для очищения нашего посылаемых (1 Пет. IV, 12). Другой раскрывает неисчерпаемое богатство премудрости и ведения, заключенное во Христе для всех народов (Кол. II, 3; Еф. III, 8).
Очевидно, братие, должны бы быть всегда живы в нас эти образы апостолов, «весь мир ученьми своими просветивших и вся концы», следовательно и нас, «ко Христу приведших».
Но то ли видим мы в действительности? Как немногие из нас читают их писания и как мало стараются уразуметь их! Как часто с полным равнодушием оставляем мы «слово Божие, живое и действенное, во век пребывающее», проникающее в самые сокровенные мысли души и обличающее их со всею ясностью (Евр. IV, 12–13), и обращаемся к мудрости земной, по стихиям мира (Гал. IV, 9; Кол. II, 8), нисколько не раскрывающей нам Божественной премудрости, сокрытой во всем мире и в жизни человечества! Не бывает ли даже того, что слово этих апостолов подвергается среди нас осмеянию, какому подверглось оно в Афинах среди мудрецов и философов, от которых с таким тягостным настроением духа вышел святой апостол Павел, чтобы проповедовать в других городах? Не подвергаются ли и ныне проповедники слова этих апостолов стеснению, даже до уз, подобно великому апостолу Христову Павлу (2 Тим. II, 9)? Не оттого ли так и усиливается неверие в наше время, что мы не хотим слышать и знать о той вере живой, пламенной, не из мнений или помышлений плоти и крови возникшей, а из небесного Божественного откровения (Мф. XVI, 17), какую имел называемый камнем Симон Петр? Не оттого ли все более и более оскудевает любовь христианская между народами, что совсем забыли о Павле, которого уста были всегда отверсты и сердце расширено (2 Кор. VI, 11), чтобы нежною любовью объять всех, кого родил он благовествованием Христовым (1 Кор. IV, 15)? Доколе стоит мир, он будет стоять лишь на двенадцати основаниях, которые суть двенадцать апостолов Христовых (Откр. XXI, 14; Еф. II, 20). Но если вместо того, чтобы приступать ко Христу, Камню краеугольному, и подобно камням живым устроять из себя дом духовный и священство святое (1 Пет. II, 5), будем мы строить на ином основании, кроме положенного, которое есть Иисус Христос, то испытанию огня подвергнется дело каждого подобного строителя (1 Кор. III, 11–13) и огонь, от которого погибнет настоящий мир (2 Пет. III, 7–12), все более и более будет разрушать его, чтобы явились новое небо и новая земля, на которых обитает правда (2 Пет. III, 13).
Итак, пока медлит еще Господь Своим пришествием, исполнимся страха пред Ним, чтобы хотя он, [этот страх], побуждал нас к благочестивой и святой жизни (2 Пет. III, 9–11), если уже не побуждает любовь к Искупителю нашему, принесшему Себя в умилостивление о грехах наших (Рим. III, 25), Господу Иисусу Христу.

Полные неизъяснимой красоты духовной образы святых первоверховных апостолов всегда сильны будут поддержать нас в постигающих искушениях и исполнить любви к Богу, если только захотим мы в них искать поддержки для себя. А читая чаще писания их, мы всегда будем находить в них обильную пищу для ума, для размышлений и духовных созерцаний,  источник высшей радости при наблюдении печального и исполненного скорби порядка жизни в мире сем, достигнем даже как бы пророческого прозрения в будущие судьбы Церкви Христовой – доколе она стоит на земле, доколе еще слышится в мире «вещание сих апостолов и хранятся глаголы их». Аминь.
(Священномученик Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской). Творения. Кн. I. Проповеди. Тверь, 2002. С. 260–261.)